Ловля в «Песчаных карьерах»

Песчаные карьеры
Водоемы этого типа—прямая противоположность «жабовникам»: минимум
травы, огромный объем воды и никакого резона во что бы то ни стало
стремиться попасть на трудноуловимый (по причине его сверхскоротечности)
предледоставный жор. На карьерах, заметим, тоже бывает что-то
похожее — хищник активизируется незадолго до образования льда, но это
длится не два-три дня, а значительно дольше. Или же период интенсивного
клева приходится не на те несколько дней, что непосредственно предшествуют
ледоставу, а все самое интересное случается за полторы-две недели до
того, и угадать, когда же оно произойдет, удается далеко не всегда.
В общем, карьеры — водоемы очень непростые для рыбалки, но спиннингиста-
зимника они привлекают тем, что являются самыми «долгоиграющими
» среди всех «летних» водоемов — на глубоких карьерах дольше
всего сохраняется открытая вода. Допустим, в ваших краях среднемноголетняя
дата перехода среднесуточной температуры через ноль — 4 ноября.
«Жабовники» обычно замерзают спустя несколько дней — числа восьмого-девятого
, реки и водохранилища — тринадцатого-пятнадцатого, тогда
как карьеры протягивают еще неделю.
Это — в среднем, реально сезон зимнего спиннинга на карьерах может
растянуться еще на пару недель или даже более. Бывает, что на них можно
ловить в течение месяца после того, как «выключились» мелководные пруды
и озера. Если первая волна похолодания основательно подморозит «жабовники
» (толщина льда достигнет сантиметров десяти), то последующий возврат
тепла уже, как правило, ничего поделать не может—лед малость подтает,
но не более. Карьеры при этом остаются открытыми — отношение объема
воды к площади поверхности делает их тепловую инерцию очень высокой:
накопленные водой за полгода запасы энергии долгое время не позволяют
охлаждаться поверхностному слою. Точнее, поверхностный слой все же охлаждается,
но относительно холодная вода имеет большую плотность, поэтому
она перемешивается с нижележащими, не успевшими остыть слоями, и,
как следствие, поверхность воды в карьере долгое время остается теплой.
Типичный карьер представляет собой водоем с характерными размерами
от нескольких сот метров до километра или даже нескольких километров
в поперечнике и средними глубинами от пяти—шести метров и более;
максимальные же глубины могут достигать двадцати пяти—тридцати метров.
Рельеф дна зависит от того, каким образом разрабатывался водоем: на
«сухих» карьерах сначала велась выемка песка, потом происходило заполнение
водой, на «мокрых» — земснаряд работал уже по воде, поэтому на
«сухих» — дно довольно ровное и плоское (по нему до затопления ездили
бульдозеры и самосвалы), на «мокрых» — сильно изрезанное.
Большинство карьеров расположено в речных поймах, при этом одни
из них не имеют связи с рекой (или же имеют только во время половодья),
другие — их часто называют затонами — соединены с нею протокой. Рыба
на изолированных и связанных с рекой карьерах ведет себя по-разному, и
отличия не в последнюю очередь касаются того сезона, который нас в данный
момент интересует. Поэтому давайте с самого начала скажем несколько
слов о том, в чем эти отличия проявляются.
В течение года самая разнообразная рыба (лещ, жерех, судак, окунь…)
мигрирует между карьером и рекой — при наличии между ними протоки.
Иногда эти миграции имеют регулярно-сезонный характер, то есть повторяются
приблизительно в одни и те же сроки, иногда они зависят больше от
не всегда предсказуемых гидрологических факторов — река и связанный с
ней карьер подчиняются закону сообщающихся сосудов, и уровень воды в
них всегда одинаков.
Поздней осенью рыба пребывает в ожидании зимы. Это помимо всего
прочего означает перемещение с летних на зимние места обитания. В поисках
зимних стоянок мигрируют, пусть и очень недалеко, вполне оседлые
рыбы. В годы с маловодной осенью (особенно здесь важен уровень воды в
октябре) многие виды рыб ищут себе зимнее пристанище не в реке, а в карьере,
где средние глубины существенно больше. Это относится не только к
тем видам рыб, что вообще тяготеют к большим глубинам (судак, берш), но
и, например, к окуню. Как следствие — в дополнение к постоянно живущей
в карьере рыбе с середины осени в водоеме появляется изрядное количество
рыбы пришлой, и чем ниже в это время уровень воды в системе река—карьер,
тем в больших количествах заходит в карьер речная рыба. Не могу
сказать, что этот закон работает всегда и везде — мои наблюдения ограничены
десятком лет и тремя или четырьмя этого типа водоемами, но результаты
предзимней карьерной рыбалки (не только мои), особенно по окуню,
такую зависимость в целом подтверждают. Кроме того, в предледоставный
период в карьерах нередко случается вперемежку ловить окуней двух ярко
выраженных рас — прогонистых и горбатых. Оседлый карьерный окунь весом
от 300 г большей частью короткий и толстый, тогда как окунь, пришедший
из реки, обычно имеет удлиненную форму тела.
В отрезанных от реки карьерах об осеннем заходе говорить, разумеется,
не приходится, зато в них средний размер окуня и щуки, как правило, больше.
Возможно, одно с другим напрямую связано: осенние пришельцы изрядно
выбивают кормовую базу хищников-аборигенов, а в изолированных
карьерах их обитателям не угрожают внешние пищевые конкуренты. Показательно,
что самого крупного своего окуня (весом без малого 2 кг) я пой
мал как раз на таком, не имеющем связи с рекой песчаном карьере. Было
это, правда, летом, но вот в ноябре в том же водоеме поймали еще более
крупного окуня…
В целом же рыба, которая ловится в предзимье на песчаных карьерах, достаточно
мерная: по окуню в Подмосковье это обычно 150—250 г, по щуке и
судаку — 1—2 кг, по бершу 300—700 г. Моя самая большая карьерная щука
весила более 6 кг, самый большой судак—около пяти. Важно, что неприлично
мелкой рыбы в это время почти не бывает, разве что к поролонке «приклеится
» 200-граммовый «судак Манненгольма», но это — как исключение.
Выбор приманок ограничен джигами всех видов, поймать на что-то кроме
джигов в это время и в таком месте крайне проблематично. Сам как-то лет двадцать
назад (опять же — для меня то была «доджиговая эра») поймал с семиметровой
глубины двух щук на тяжелую «колебалку». И однажды видел, как
на такую же блесну спиннингист, в котором, по некоторым деталям одежды,
угадывался сотрудник «органов», поймал сначала окуня, а вскоре и щуку.
Дело было как раз в день милиции, и потому в успехе ловли на не самую подходящую
по месту и времени приманку была все же справедливость…